Глава первая здесь.

Мы с девочками в прежнем составе наслаждались поздним летним вечером на терассе “Меримаказиини”.

Этот ресторанчик замечательно расположен – далеко от центра, на берегу моря, и, хотя с терассы открывается вид на далёкие от романтики судоверфи с ужасными кранами, похожими на растопырившихся от кишечной колики гигантских кузнечиков, там же был и небольшой причал для частных яхт и катеров.  

Мы уже выпили по бокальчику белого вина и как раз покончили с обсуждением провалившегося благотворительного проекта Любы и вероломства Николая Васильевича.  

К причалу подошла яхта, не захудаленькая, но и не вопящая душераздирающе в рупор о наличии у владельца бешенных денег.

На палубе суетились, готовясь причалить, два мужчины – один толстенький и суетливый, видимо гость этого судна, постоянно путавшийся в канатах, а второй, несомненно, заслуживал более подробного описания: высокий и стройный, загорелый светловолосый капитан лет за сорок (небольшая плешка его нисколько не портила, а напротив, придавала ему вид бывалый и опытный, как будто он остался без волос из-за сильных морских ветров, или побывал в потасовке из-за какой-нибудь мулатки в далёкой южной гавани), уверенно отдававший команды своей команде, состоявшей из вышеуказанного толстяка и необъятного, крепко спящего сенбернара.  

Яхта подошла вплотную к берегу.

Капитан приказал толстяку прыгать на берег с канатом в руке. Толстяк с готовностью прыгнул, споткнувшись о спящего на корме сенбернара, но как выяснилось, ни с тем канатом. Капитан тяжело вздохнул и, оставив свой боевой пост у штурвала, ловко пробежал по палубе яхты и легко спрыгнул на берег сам. Его явно стыдила неловкость толстяка, что можно было понять, если принять во внимание, что терасса была полна народу и кроме их причаливания больше ничего интересного в гавани ни происходило.  

– Какой интересный мужчина, – задумчиво произнесла Люба.  

– Который из них? – спросила я с неподдельным интересом. По-моему, толстяк был намного занятнее.  

– У тебя странный вкус, – задумчиво посмотрела на меня Люба. – Вот скажи, кто тебе из мужчин-знаменитостей нравится?  

– Яри Терво и Веса Виерикко (пухлый скандальный писатель-юморист и известный актер, совершенно не “беби-фейс”, прим. автора), – не раздумывая ответила я.

Веса был бесподобен в роли Сальери.

– И Рубен Стиллер.  

Было бы совершенно несправедливо забыть Рубена. Он же такой забавный.  

Девочки замолчали.  

– А что вы ожидали услышать? – беспокойно заерзала я на стуле. Опять что-то не то сказала?  

– Ну… Джордж Клуни, – протянула Люба. – Или Бред Питт.  

– Джордж – ничего, – поразмыслив, согласилась я. – А вот Бред – нет, сорри, но это не мое.  

– Я думаю, это проблем у него не вызовет, – заверила меня Валери.  

В это время яхта уже успешно пришвартовалась и капитан большими шагами направился к бару, вытирая пот со лба и не очень-то слушая бесперебойное тарахтение толстячка, семенившего за ним и объясняющего, как причаливание надо усовершенствовать.

Сенбернар даже не проснулся и всем своим видом, включая в себя морду с развалившимися по сторонам щеками, напоминал рухнувшую палатку, поставленную неумелым туристом.  

Мы, как и многие присутствовавшие на террассе женщины, провожали парочку долгими взглядами. Мой выбор тоже все-таки перекинулся в сторону капитана.  

– Да… яхты, спортивные автомобили, собственные особняки и конюшни … где-то всё это есть, – со вздохом сказала Валери. – И такие мужчины, заметьте, даже в Финляндии, стране чуждой люксу, точнее его лишённой.  

– Ну, насчёт лошадей …- гордо вскинула я голову.  

Валери наградила меня таким взглядом, что я сочла нужным не выступать с описанием своих безмерных богатств в виде старой пони.  

Я задумалась.

Где-то ведь всё это действительно есть. Мне вдруг ужасно захотелось оказаться на этой белоснежной яхте, лежать на палубе в бикини (конечно, в парео, чтобы не видно было целлюлита), в огромных очках от солнца, и чтобы вот такой капитан, только уж, пожалуйста, всё-таки без плешки, преподносил мне коктейль в высоком стакане.

И шлёпанцы на шпильке … вот разве что с такими маленькими золотыми якорями…  

Где же найти такого капитана?

В баре его вряд ли отличишь от обычного посетителя, нельзя же спрашивать у мужчины сразу:  

– Извините, пожалуйста, а у Вас есть яхта?  

Хотя по-моему, ничего в этом стыдного нет, не происходит лишней потери времени и пустой болтовни.  

Я вспомнила ловкие движения капитана, управляющегося с разложенными аккуратными узлами канатами. Но ведь, если рассуждать логически, капитанами не рождаются, а становятся. Становятся где? Ведь где-то на них учат?  

– Ты что, заснула? Смотри, они выходят из бара!  

Капитан со своим неуклюжим матросом вышли из бара и уселись за столиком, потягивая пиво. Но чувствовали они себя, видимо, крайне неуютно, так как сидевшие на терассе бескарабельные продолжали их внимательно изучать, поэтому наскоро, без всякого удовольствия они выхлебали своё пиво и торопливо направились к яхте.

Капитан ловко вспрыгнул на корму и втащил за собой толстяка, который опять споткнулся о сенбернара.  

Тот на этот раз проснулся и подняв морду, неторопливо повернул её в сторону потревожившего его сон гостя, вследствии чего за его мордой потянулись две длинные и мерзчайшие на вид полоски слюны.

Фу!  

Но главное я уже придумала.

Только бы завтра моя личная ходячая энциклопедия Артури был бы в офисе, а не на каком-нибудь дурацком собрании. Мне не терпелось кое-что у него узнать.    

---

– Артури! – я ворвалась в его кабинет в 8.45 как небольших размеров ураган. – Как хорошо, что ты здесь.  

Коллега в полном недоумении взирал на меня поверх очков. Видимо ему давно никто так сильно не радовался.  

– Что-то с лошадью? – спросил он осторожно.  

– Нет, слушай меня внимательно. В Финляндии для управления автомобилем нужны права, так ведь?  

– Да, а что в Росии не нужны?  

– Не всегда, но не об этом речь. Если здесь все такие правильные, то и для управления большой яхтой нужны права?  

Артури посмотрел на меня с ещё большим недоумением, в котором ясно читалась мысль “откуда у этих русских столько денег”, но он взял себя в руки, видимо твёрдо решив ничему не удивляться:  

– А вот как ни пародийно, для этого никаких прав не требуется.  

Убил.

Я была необыкновенно расстроена.  

– Никакой даже самой захудаленькой бумажки?- с подступающими слезами спросила я.  

У Артури при виде такой моей законопослушности просто полезли глаза на лоб.  

– Ну, в народном университете есть платные курсы для владельцев частных судов, они совершенно добровольные, но ответственные граждане активно их посещают.  

– Спасибо, дорогой! Ты мне так помог, так помог! – завопила я и через мгновение уже сидела за своим рабочим столом перед компьютером, на экране которого в поисковой системе “Гугле” висел запрос “курсы кораблевождения”.  

---

Оказалось, что приём на эти курсы начинается как раз на днях и записываться туда нужно через Иинтернет. В назначенный день, в назначенное время я сидела перед компьютером с открытой нужной страницей, заполненной анкетой и пальцем на мышке, чтобы сразу нажать надпись ” зарегистрироваться”. Я узнала от того же Артури, что этих курсов немного, а желающих попасть – предостаточно, поэтому я жутко боялась их прошляпить.  

Меня несколько огорчила цена за курсы, но вспомнив во что мне обошелся гольф, я в мыслях пожурила себя за непонимание действительно ценных инвестиций.  

“Добро пожаловать на курсы!” засветилась на экране надпись. Я ещё раз проверила свою анкету, чтобы убедиться, всё ли я заполнила правильно и что мышка случайно не сбилась, в результате чего я оказалась записанной совсем не на те курсы, например, по дойке коров. Но всё вроде было правильно.

Через пару недель начинаются занятия – а значит надо начинать серьезно к ним готовиться, Похудеть килограммов где-то на пять.    

---

Курсы были в помещении одной обыкновенной школы.

Я приехала заранее, чтобы занять нужное место.

Если сесть в первые ряды, то все увидят только твой затылок. В середине опять-таки делать нечего. А вот если усесться “на галёрке” тебе всех видно и при первой перекличке люди обычно непроизвольно оборачиваются посмотреть на того, кто называет своё имя, так что и сам не останешься незамеченным.  

Преподаватель уже был в классе. Он совершенно не напоминал бывалого капитана, а если уж искать сравнение среди морских профессий, он больше походил на толстого и неряшливого пьяницу-кока.

Несколько учеников уже тоже были на месте. Тоже никаких светловолосых капитанов. Одна тусклая семейная пара и какая-то тётка в обязательном для таких тёток сером трикотаже, похожая на забытый на складе мешок прошлогодней картошки.  

– Садитесь плотнее, – сказал мне преподаватель, увидя, что я направляюсь к задним рядам. – Все места будут заняты. 

  Замечательно! Значит какой-то выбор всё-таки будет.  

Класс постепенно заполнялся.

Поначалу народ шёл совершенно не такой, как нужно было. Особенно меня огорчила высокая светловолосая дама лет тридцати – вот уж меньше всего нам нужны конкуренты, впрочем меня через какое-то время упокоили её абсолютно кривые ноги, которые явились всеобщему обозрению, когда она направилась что-то спросить у преподавателя.  

Но чуть позже я даже заёрзала на месте от радости: начали появляться приятного вида мужчины за тридцать или за сорок, не все, впрочем спортивного вида, но вполне приемлимые кандидаты на подношение коктейлей. Особенно, если смотреть на них против солнца через толстые солнцезащитные очки.  

Один из них сел рядом со мной и вежливо кивнул. С другой стороны от меня уселся скучный на вид очкарик, который сразу с готовностью открыл на первой странице толстую чистую тетрадку и приготовился уже что-то в ней записывать. Здороваться со мной он не стал, а окинул с ног до головы презрительным взглядом: “Блондинка в розовых туфлях!”.  

Занятие началось.

И тут, как в плохом сериале, дверь открылась и в неё скромно протиснулся опоздавший ученик. Высокий светловолосый капитан!

Мамочки! И почему этот очкарик уселся рядом со мной! Я чуть не замахала обеими руками:  

– Хи я хой! Я здесь сижу!  

Он сел на единственное свободное место в первом ряду прямо напротив преподавателя.  

Преподаватель, сложив руки на обширном своём животе, начал рассказывать о земном шаре и глобусе, притом всякий раз, употребляя слово “глобус” он застенчиво опускал взгляд на свой живот.

Всё это мы проходили в школе где-то в шестом классе, ещё до того, как научились вычислять тангенсы, котангенсы и квадратные углы. Российская школьная программа до отказа забита такими необходимыми в быту вещами, как высшая математика и основы ядерной физики.  

Я слушала преподавателя невнимательно.

Меня очень занимал “капитан” и передо мной стояла сложнейшая задача: в занятиях, как выяснилось, не было перерыва, а когда же, как не в перерыве, люди знакомятся и разговаривают?

Если в Финляндии и с перерывами может пройти месяц, прежде чем сосед смущенно попросит тебя одолжить резинку, то что же, если перерывов нет?!  

Я вывернула шею в надежде увидеть, есть ли у объекта моего пристального внимания на безымянном пальце левой руки кольцо. Это перед баром мужчины его снимают (вот дурачки, за время долгого брака на этом месте у них уже мозоль, которую нельзя не заметить), но вряд ли они станут это делать на курсах по управлению судами да ещё и сидя перед таким сексуально неинтересным объектом, как наш толстый кок-преподаватель.  

Увлекшись, я нечаянно вторглась в территориальные владения своего вежливого соседа, пристально вглядываясь вперёд.  

– Не видно? – услужливо спросил он. – Я могу сказать.  

Да, скажи мне, пожалуйста, есть ли вон у того гражданина на руке обручальное кольцо…  

– Нет, спасибо.  

Я вывернула шею в другую сторону и глубоко возмущённый очкарик потянул к себе свою драгоценную тетрадь, видимо решив, что я на неё покушаюсь.  

Но искомое кольцо я увидела.

Вот так!  

Не поддавшись разочарованию, я снова начала вертеть во все стороны головой в поисках компенсирующего такую неудачу кандидата. Несколько персон положительно надо было разглядеть получше.  

Тем временем преподаватель дал какую-то задачу с градусами, так сильно напирая на слово “градус” как будто ничего роднее для него не было.

В классе воцарилась тишина и ученики начали усиленно что-то вычислять на бумажке.

Я беспокойно завертелась уже по другой причине – а что это все делают?  

– Что надо сделать? – заговорщицким шепотом шалопая спросила я соседа.  

Он молча открыл передо мной мой новенький учебник на нужной странице и указал пальцем на нужные задачи:  

– Вот и вот.  

И перевел с задачи на меня взгляд, наполненный неизбывной жалостью.  

Интересно, почему почти все без исключения мужчины принимают меня за беспомощную идиотку? Может сменить розовые туфли на коричневые?  

Задача была лёгкой, мы в школе столько таких решали, что они врезались в память несмотря на то, что я уже их лет двадцать не видела. Градусы, градусы …

Мне вспомнилась наша учительница математики, бодро лупившая неспособных к точным наукам учеников указкой по голове и под влиянием этого видения я быстро застрочила решение в тетради. 

Очкарик около меня, пыхтевший над задачей и что-то по десять раз перечёркивающий, беспокойно завозился, а потом, переборов гордость, уставился в мою тетрадь, с явным намерением узнать, что я там такое строчу.

Я закрыла тетрадь рукой – щас тебе!

Второй мой сосед тихонечко подавил смешок.  

– Он пытается списывать! – пожаловалась я ему шёпотом на очкарика.  

Через некоторое время преподаватель, задумчиво созерцавший пейзаж из окна, сложив руки на своем животе, вдруг очнулся от оцепенения посмотрел на класс, словно не понимая, где он находится. Он напоминал Белоснежку, которая проснулась и заметила, что поцеловал-то её не прекрасный принц, а гном Чихун.  

– Всё решили? – спросил он, обводя глазами навыкате класс.  

– Всё! – с готовностью очень громко отозвалась я, опасаясь, что голос мой не будет и слышен в море других голосов.  

Но других голосов и не было…  

Все смотрели на меня, явно думая, что я что-то не поняла, как всегда в Финляндии думают про иностранца, утверждающего, что он сделал то, что не смог сделать финн.  

– Посмотрим, – преподаватель пропыхтел к нашему ряду, взял из моих рук тетрадь.  

– Всё правильно, – сказал он, сразу заслужив мою симпатию тем, что нисколько не удивился.   – Давайте разбирать вместе, – бодро продолжил он и начал обяснять задачу.    

---

Занятия закончились и я побрела вниз по лестнице в вестибюль, повесив голову и находясь в крайнем смятении чувств. Ещё вчера мне казался таким ясным и блестящим мой план поиска и поимки капитана на яхте, но к концу занятия я была уже готова дать своему плану кодовое название “Летучий Голландец”, в соответствии с его трудновыполнимостью.  

А вдруг они тут все женаты?

Женатых мужчин в качестве поклонников я любила ещё меньше чем мамаш, которых я любила меньше чем галстуки.

Ну и как я здесь буду с ними знакомиться? Теперь я по-собственной глупости даже не могу прикинуться, что мне никак не решить задачку и обратиться за помощью, что мужчины так любят.  

С этими тяжёлыми мыслями я добрела до вестибюля.

В глубоком раздумье я направилась к входной двери и сделала величайшую ошибку – не заметила расстеленный в дверях резиновый ковёр со специальными дырочками, мешающий проникновению грязи в помещение и прозванный русскими женщинами именем с лёгким сексуальным оттенком – “Резиновый Убийца”.

Не знаю, насколько такие ковры препятствуют проникновению в помещение грязи, но вот женщинам на каблуках в такие помещения проникнуть достаточно трудно. Надо сосредоточить всю массу тела на пальцах ног, не давая каблукам даже прикасаться к поверхности коварного ковра – иначе каблук в мгновение застрянет. А то и оба.  

Упс!

Застряла, но всё-таки не растянулась.

Идущий сзади меня очкарик тихонько ругнулся, чуть на меня не налетев. На ум снова, уже в тысячный раз пришла мысль о кроссовках.

Ногу в туфле я вытащила легко, но судя по металлическуму стуку, производимому после аварии каблуком, ковёр присвоил набойку.

Одни расходы …  

Окончательно расстроившись, я вышла во двор. Очкарик шёл по направлению к автостоянке, периодически на меня оглядываясь. Раньше, чем я сообразила, что я делаю, я показала ему язык.  

Неожиданно слева от меня прошел мой второй сосед, вскользь бросив в мою сторону заинтересованный взгляд. Так что язык увидел и он.

Полная идиотка!

Я расстроилась ещё больше, если такое вообще возможно.  

Налетел порыв холодного, уже осеннего ветра. Я закуталась в свой лёгкий плащик и поёжилась. До остановки минут пятнадцать пешком, а вот когда ещё будет автобус.

… Яхты, коктейли … тут бы тулупчик и валенки … или такси… но какое такси, когда у нас лошадь …  

Очкарик прыгнул в машину и укатил, возмущенно выпустив в мою сторону серое облако газов из выхлопной трубы.

Второй же сосед явно не торопился.

Он стоял, опираясь на открытую дверь и, словно наслаждаясь красотой осенних листьев стоявших около парковки кленов, краем глаза за мной наблюдал.  

Чертов феминизм!

Ведь если я к нему сама не подойду, он сядет в машину, вздохнет – не судьба! – и уедет. А я со своей российской гордостью буду женственно дрожать на автобусной остановке.  

– Извините, – вежливо спросила я, подойдя к трусишке и обращаясь на “Вы”, чтобы не выглядеть законченной нахалкой. – Такой холод … А Вы, случайно, не в Эспоо?  

Вряд ли люди начнут приезжать сюда из Хельсинки или из Вантаа, там же наверняка есть свои курсы.  

– В Эспоо, – отозвался он.

И замолчал.  

Этого не может быть!

Мне надо самой предлагать себя подвезти…  

– А Вы меня не подвезете? – тихо спросила я. Вполне может сказать и “нет”. Это не Россия.  

Жертва феминизма с явным удовольствием кивнула и быстро плюхнулась на водительское сидение, видимо, успев уже начать замерзать.    

---

Было так приятно из тёплой машины сразу прыгнуть в нашу жаркую, пахнущую навозом, напоминающую уютный хлев квартиру.

Споткнувшись о сапоги для верховой езды, которые этот несносный ребёнок опять забыл унести в кладовку на улице, я вошла в коридор и услышала высказывание следующего содержания:  

– Нет, она на курсах по вождению, – Лизка говорила по-телефону по-русски.

Это значило, что она разговаривает со своей бабушкой, то есть с моей мамочкой.

– Нет, не на права на машину, на что ж нам машину-то купить, – по-взрослому вздохнула маленькая лицемерка, и я чуть не сказала, на что бы мы купили машину, но тут Лизка добавила, – Она на права на корабль сдаёт.  

– Вот, – обратилась она уже ко мне, протягивая трубку нашего настенного телефона, – бабушка просит , чтобы я позвала мою сумашедшую мать.

Глава одиннадцатая здесь.